(no subject)

Был у нас в деревне сосед Петрович, ныне уже покойный. Я про него в свое время много писала, он был презабавный персонаж: жил в деревне зимой в те времена, когда, кроме него, там были только мы, и упорно изображал из себя крестьянина. На самом деле в 16 он уехал из деревни учиться, всю жизнь прожил в Москве, работал учителем физкультуры и в деревню вернулся уже годам к шестидесяти.

Пил он, однако, вполне по-деревенски, как положено. Не алкаш ни в коем случае, но заложить за воротник любил.

Однажды мы подвозили Петровича в Москву. Он, как обычно, преобразился: вылез из ватника и вязаной шапочки, причесался, надел тройку, вставил зубы и такой стал красавчик-москвич - просто загляденье. Забрался на заднее сидение и дремал там, довольный жизнью.

Дело было зимой, на новогодние праздники. Мы бодро катились по карьерной дороге на своей эпохальной "ниве" - и вдруг увидели группу молодых людей, плясавших дикарские танцы вокруг какой-то хорошенькой низкой машинки. Судя по всему, они были в полном ужасе: засесть вечером в мороз посреди заснеженной дороги из ниоткуда в никуда - очень и очень сомнительное удовольствие. В те времена у нас в выходные и трактор-то было вызвать неоткуда, не то что случайно встретить доброго человека.

Увидев нас, юноши бросились наперерез, отчаянно махая руками. Мы остановились.

Гриша оценил ситуацию и сказал:

-- Дернуть-то мы дернем, но не факт... боюсь, трактор нужен.
-- Дерни, друг! - взмолились молодые люди.

Дальше мы подергали, подергали - и вытянули репку. Парни были вне себя от счастья. Водитель крикнул:

-- Погоди, не уезжай! - кинулся к своему багажнику и вернулся с огромной бутылкой "Абсолюта". Какой-то прямо совсем большой и красивой, я в них не разбираюсь.
-- Держи! - он протянул бутылку Грише, - спасибо, выручили!

Мы задумчиво посмотрели на эту красоту.

-- Спасибо, - сказал Гриша, - только мы того... не пьем. Куда нам столько? Вам нужнее.
-- А... как же тогда? - растерялся парень.
-- А у тебя водичка есть? А то мы поехали, попить не взяли. Газировка или минеральная?
-- Сек... - парень опять сбегал к машине и вернулся с двухлитровой бомбой "кока-колы", - ну, держи тогда... Спасибо!
-- не за что. А вы лучше за нами ехайте*, я медленно поеду, если что - еще разок дернем.

Мы тронулись, проехали, наверное, метров триста. Вдруг сзади раздалось тихое, испуганное, но внятное:

-- ТВОЮ МАТЬ!

Это был Петрович, про которого все забыли, и который только сейчас начал приходить в себя. Он еще раз тяжко, почти до всхлипа, вздохнул, и снова сказал:

-- А? Ну, твою-то мать!

Он явно не понимал, какого черта мир не рухнул.

============================================
* Мы, балашихинские, всегда говорим "ехай"