(no subject)

Моя покойная бабушка Екатерина Сергеевна, как все настоящие бабушки, любила рассказывать истории из жизни. Ее стиль отличали эпический размах и эффектные недомолвки.

-- Ну, вот - говорила она нам с Ольгой за чашечкой чая, - и вышла эта молодуха за того деда. Она молодая была, тридцати не было. А деду не знаю сколько было, восьмидесяти, может и не было еще, но семьдесят точно было. А может, и восемьдесят, я не интересовалась.

Ну, и бабы другие давай ее подначивать - мол, за какие такие тыщи ты за деда вышла, неужели кровь не играет, а что он тебе такого дал, что ты с ним, старым, живешь?

-- Дуры вы завидущие, - она им говорит, - да мой дед фору вашим молодым даст сто раз, у кого они есть, - это она, понятно, намекнула, что вы тут смеетесь, а у самих-то совсем никого нет, ни молодых, ни старых, - война тогда только что кончилась, мужчин совсем не осталось.

Ну, они ей, конечно не поверили, давай смеяться. Она им говорит:
-- Дуры вы, дуры! Вы приходите, когда мы с дедом в сарай пойдем, посмотрите в щелочку. Вот и узнаете тогда, у кого какие тыщи.

На этом месте бабушка замолчала и стала спокойно пить чай.

-- Ну?! - воскликнули мы с Ольгой, убедившись, что это была не театральная пауза, а конец повествования.
-- Что "ну"?
-- Ну, посмотрели?
-- Конечно, посмотрели. Эти бесстыжие разве откажутся.
-- Ну?! - опять взмолились мы, вновь убедившись, что рассказ окончен.
-- Что "ну"?
-- Ну, это... что они увидели-то?
-- Что-что... что она правду сказала, что еще.
-- Да?!
-- Ну, а как еще, зачем бы она им стала предлагать. Охота ей была просто так позориться. А тут эти болтушки сразу замолчали.