(no subject)

Я перестала быть спесивой
Я стала доброй и смешной
И тут же стала некрасивой
С отвисшей мягкою губой

(no subject)

Года три-четыре назад мы ездили в музей паровозов, под Переславль. Поехали, поскольку это достаточно близко от нашей деревни, и сорвали там массу неожиданного удовольствия. Музей фантастический: крошечный, затерянный в торфяниках, созданный и существующий на чистом энтузиазме, с домашними пирожками в буфете и самостоятельными прогулками на дрезине в качестве аттракциона.

Мы зашли в вагон, где располагалось некое подобие офиса и сувенирной лавки - купить магнитиков на холодильник, - и разговорились с директором, продавцом сувениров и много чего еще в одном лице. Мы долго восхищались музеем, а директор, симпатичный усатый дядька лет сорока, снисходительно кивал. Потом в Кате включился эффективный менеджер, и она стала выдавать всякие предложения по повышению посещаемости, а главное, доходности музея. Дядька вяло отнекивался.

-- А кино? Снимать ваши паровозы в кино?
-- Кино у нас тут уже снимали, - внезапно оживился директор. - Сначала - Петр Ефимович Тодоровский, "Анкор, еще Анкор".

Он так и сказал, "Петр Ефимович", очень уважительно, я обратила внимание.

-- Приехали, отработали ровно, сколько обещали, очень спокойно, убрали за собой все до последней бумажки и уехали. Мы очень были довольны! А потом к нам приехал Егор Кончаловский снимать фильм "Диверсант", - тут директор вздохнул и сильно помрачнел. - Они расползлись по всей территории, вынесли нам мозг, проторчали здесь до упора и уехали, оставив после себя дымящуюся воронку. Мы полгода потом не могли привести все в порядок.

Директор снова вздохнул.

-- Так что кино у нас больше не снимают. Почему-то нам кажется, что приедут люди, больше похожие на Кончаловского, чем на Петра Ефимовича...