Чудеса любви

Заходила тут к нам Вера Сергеевна. Рассказывала, среди прочего, про своего дядюшку - крестьянского самородка, начавшего блестящую карьеру в конце тридцатых, севшего, освободившегося, продолжившего трудовой путь и закончившего свои дни начальником Неманского пароходства. Дядюшка на склоне лет, вернувшись из лагерей, женился.

-- Это сейчас это все нормально, старики на молодых женятся, смотреть тошнит. Табаков там, Ромашин вот тоже... А тогда очень это было необычно. Ну вы подумайте, он с третьего года, а она с двадцать пятого! Она сама к нему под одеяло залезла.
Вера Сергеевна задумалась, умолкла. погрузившись в воспоминания, и Ольга спросила:
-- Правда? Сама?
-- Ну, он в больницу попал, - встрепенулась Вера Сергеевна, - а ее профсоюз, что ли, послал, чтобы его навестила, поухаживала там. Ну, а он, знаете, был такой умильный. А она - такая, знаете, сальная. Вот и залезла к нему под одеяло.
-- А жили хорошо? - спросила я.
-- Ну, а чего им не жить-то? Она его боготворила, у него вся жизнь в ней была. Хорошо жили, конечно, отчего же не жить...

А. К. Толстой

Ты почто, злая кручинушка,
Не вконец извела меня, бедную,
Разорвала лишь душу надвое?
Не сойтися утру с вечером,
Не ужиться двум добрым молодцам;
Из-за меня они ссорятся,
А и оба меня корят, бранят;
Уж как станет меня брат корить:
«Ты почто пошла за боярина?
Напросилась в родню неровную?
Отщепенница, переметчица,
От своей родни отступница!»
— «Государь ты мой, милый братец мой,
Я в родню к ним не напрашивалась,
И ты сам меня уговаривал,
Снаряжал меня, выдавал меня!»
Уж как станет меня муж корить:
«Из какого ты роду-племени?
Еще много ли за тобой приданого?
Еще чем меня опоила ты,
Приговорщица, приворотница,
Меня с нашими разлучница?»
— «Государь ты мой, господин ты мой,
Я тебя не приворачивала,
И ты взял меня вольной волею,
А приданого за мной не много есть,
И всего-то сердце покорное,
Голова тебе, сударь, поклонная!»
Перекинулся хмель через реченьку,
С одного дуба на другой на дуб,
И качается меж обоими,
Над быстрой водой зеленеючи,
Злой кручинушки не знаючи,
Оба дерева обнимаючи.

Снова про любовь

Это я к чему, собственно?

Еще Вера Сергеевна рассказала, как ее отец сватался к ее матери.

-- Сидят они, уговариваются. Ну, и не сошлись насчет приданого. Мать его, бабка моя встала тогда и говорит: "Пошли отсюда, Серёжка! В таком лесу да дров не наломать!". И к двери. А он сидит, не пошевелился даже. Ну, она до двери дошла, оглянулась, а он сидит. Ну, и она вернулась...

Кому деревня, а кому и ЖЖ в зубы

Кстати, у людей разумных (в смысле, знакомых с обстоятельствами моей жизни) вполне мог возникнуть вполне логичный вопрос: а какого, собственно, черта, я пощу сюда всякие глупости, вместо того, чтобы сидеть в деревне и любоваться на елку с красной звездой, выставленную Петровичем прямо напротив нашего домика?

Отвечаю: я не сижу в деревне, потому что я толкала "оку" в гору.

В общем, три старых алкаша во главе с Петровичем засадили "оку" в грязюку у самого подножия холма, по которому проходит дорога из нашей деревни, и уныло возле нее колготились. мы с Олей как раз шли с прогулки, довольные и размякшие от прелестей деревенской жизни, и попали под раздачу. Толкали ее в гору до самой карьерной дороги. Ну как же, мы такие коммунистки, как не помочь трем старцам, один из которых еще и без ноги.

Ближе к концу спасательной операции я закашляла, когда пришла домой, уже сипела, а ночью у меня началось обострение. С обострившимся бронхитом сидеть в доме с печным отоплением - не лучшая идея, поэтому я здесь. Кашляю пуще прежнего, поскольку после деревни воздух Бульварного кольца целителен вдвойне. Еще и голова от него второй день болит.

Мораль: я тут, а Петрович там, квасит себе дальше. Окончательную формулировку оставляю на ваше усмотрение.

(no subject)

...кстати, приехав, я обнаружила в аське послание от совершенно неизвестного мне лица. послание было такое:

Ta6y 05.01.2007 12:42: по прежнему?

даже и не знаю, что ответить...