lazy_natalia | (no subject)

Очень много лет назад, когда моя бабушка Лиза работала на Центральной междугородной телефонной станции (или как она там называлась - в общем, на почтамте на Кировской), у нее была такая начальница Анна Михайловна, женщина сурового нрава.

Сын Анны Михайловны со временем женился на совсем молоденькой девочке, привел ее жить к себе, и у них родился сын.

Анна Михайловна девочке спуску не давала. Приходя на работу. она немедленно садилась на телефон.
--Так, - говорила Анна Михайловна в трубку, - проснулся? А эта где? А что делает? То есть как - лежит?! Что смотрит?! Телевизор?!! А ну, дай ее сюда! - и так целый день. Потом она шла домой, а поскольку работали на телефонном узле сутками, девочка доставалась ей на ближайшие три дня целиком.

В конце концов она ее довела, и девочка попыталась вернуться с ребенком к матери. Семья ее жила, как нетрудно догадаться, в одной комнате в коммуналке, и сестра ее недавно вышла замуж, жила там вместе с мужем, и у них тоже родился ребенок. Девочку попросили вернуться к мужу - ей ведь "было, где жить".

Она вернулась к Анне Михайловне, пожила еще немного и повесилась.

Сын Анны Михайловны довольно быстро женился снова и съехал - уж не знаю, к жене или еще куда, - забрав сына с собой. Анну Михайловну он из своей жизни исключил полностью и к внуку ее близко не подпускал. Анна Михайловна отчаянно страдала. Опять она приходила на работу и садилась на телефон:
-- Мишеньку... Мишеньку увидеть... Хоть глазком одним... Ну, хоть к телефону... Голос его услышать...

-- Очень ее было жалко, - такими словами всегда заканчивала бабушка свой рассказ, приводя меня в состояние немого удивления. Я, по молодости лет, не могла понять, как можно жалеть тупого безжалостного убийцу, даже если ему потом очень хотелось потискать любимого внучка.

Да я и сейчас, честно говоря, не очень понимаю.

UPD: моя тетя

tetka_charley рассказала о том, чего я сама из бесед с бабушкой не запомнила: сын Анну Михайловну так и не простил. Она умерла от тяжелой болезни, в полном одиночестве. И, как справедливо отметила тетя, "а как было маме ее не пожалеть? старый человек рядом с тобой плачет и мучается столько лет". Это точно... Они же вместе целую вечность проработали.

Flat | Top-Level Comments Only

ха-ха-ха!
вот уж кого живьем не съедали и не убивали - это мою бабушку :)

сейчас моя тетя это прочитает и сильно будет веселиться (это я, Галя, про то, как она в войну у тети Сони жила).

не так все просто. люди - они разные бывают. бабушка у нас святенькая не была причем ни разу, довольно жесткий была порой человек. но с людьми, которые ее ели, потом общалась и соблюдала все нормы приличия. могла не любить - но не вычеркивала.

это химия, видно. я за свою жизнь ни одного человека, из тех, кто всерьез обидел, так и не простила. правда, и доводить до ненависти меня надо очень долго.

И что же бабушка, позволяла себя есть?

Не знаю, мне этих дефектов чувства самосохранения не понять. Того, кто хочет тебя съесть - надо либо уничтожить, либо съесть, либо изолироваться от него с максимумом тщательности, если пока не получается ни убить, ни съесть.

Так условия же разные! Война, голод, или даже эти ужасы коммуналок - человек часто становится рабом обстоятельств. Да, теоретически, бабушка могла смыться от сестры мужа, с которой они вместе выживали в войну и которая ее поедом ела, и девчушка эта могла уйти куда-то еще, даже с ребенком, но... Думаю, когда обстоятельства ориентируют на то, что ты обязан терпеть, и "другие же как-то живут" - трудно дергаться.

Меня в школе били и мучили, много лет, а я ушла только в 8 классе. Хотя это было уж куда как просто. Эта покорность и неспособность увидеть выход - часть этого террора. Выходом кажется только смерть.

Типа ударили по одной щеке - расстрелять и разрезать всю семью до седьмого колена? :)

Слушай, Илья, ты взрослый состоявшийся мужик, с женой и детьми. Откуда у тебя эти детские предъявы все время лезут? Может, поучишься наконец отвечать не сам себе, а собеседнику?

Да, я с удовольствием, только никак не получается.

Надеюсь когда нибудь получиться.

Дома их сжечь, а пепелище засыпать солью!