lazy_natalia | (no subject)

Позвонила подруге. Та куда-то усвистала, и к телефону подошла ее мама, которую подруга оставила сидеть с детьми.
"Ой, здравствуйте" - "ой, здравствуйте" - "а нету" - "а скоро" - "а как здоровье" - "а плохо". "Владимир Борисыч?" - "Вчера выписали. Дома. Читает, телевизор смотрит, представляешь?". Пауза.
-- Наташа, а это прошлым летом было или позапрошлым, когда вы приходили , и мы плов ели, пили вино, и Владимир Борисыч был такой веселый, мы с ним вместе приходили?
-- Не помню... Наверное...
-- Нет, точно позапрошлым. Этим летом Владимир Борисыч.. уже... Нет, этим летом мы не могли.
-- Да, позапрошлым.
(Этим летом мы тоже не могли. Мы все лето просидели под Тверью и были почти счастливы).
-- Наташа... -- она заплакала. - Наташа, знаешь, как страшно умирать? Когда это становится реально?
-- Знаю.
-- Наташа, Владимир Борисыч... Я... Это так страшно, когда становится просто реально...
-- Я знаю. Я видела, как бабушку вытаскивали, а она просила ее отпустить. Никто не знает, что будет в тот момент, когда это случится на самом деле. Сейчас бояться не имеет смысла.
-- Да-да, конечно. Это я понимаю. Просто... Ладно, я передам, чтобы она тебе позвонила.
-- Вы... это... держитесь. Пожалуйста.
-- Я буду.

Очень потом было тяжело - потому что и сказать-то нечего, и сделать. Так, в стекло стучать и рожи строить. А это уж точно никому не поможет.