(no subject)

[lazy_natalia]

Моя покойная бабушка Катя очень переживала, что меня никто замуж не берет. Иногда ее настигала крамольная мысль, что этот никто так и не возьмет меня замуж никогда, и тогда она совсем впадала в депрессию, даже плакала. Каждый из немногочисленных претендентов (а успехом у противоположного пола я в юности, очень мягко говоря, не пользовалась) или тот, кого она таковым ошибочно полагала, мгновенно получал ее бурное одобрение, даже если он был кривой, косой и совсем идиот (что случалось особенно часто). Когда кандидат по той или иной причине исчезал с горизонта, бабуля исправно впадала в депрессию. И даже плакала. В этих случаях - особенно горько.

Кстати, забавный момент: я всегда полагала, что я ей, во-первых, не слишком нравлюсь, а во-вторых - не слишком ее интересую. А теперь вот думаю - а стала бы она рыдать над каждым кандидатом в мои будущие разведенные мужья, если бы это было так? Думаю, что нет. Но это я теперь понимаю, почти через четверть века. Тогда не было у меня такого душевного величия.

Однажды баба Катя мне сказала:
-- Я старая, а квартира, - (однушка в нашем же дворе в Балашихе, бабушка поменялась туда из Москвы, когда овдовела), - на меня записана. Умру - и всё! Давай сделаем родственный обмен!
-- Почему я?! - я очень боялась всяких присутственных мест, а мысль о том, что бабуля когда-нибудь умрет, казалась мне глупой и очень надуманной.
-- А кто? Ты ответственная. Илья в Москве прописан, Анька молодая еще, и мужики вокруг нее вон как увиваются, мало ли что? Мальчишки маленькие. А с тобой квартира не пропадет. Давай на тебя перепишем, дай мне умереть спокойно!

Так она меня долбила года полтора, пока я не сломалась и не потащилась с ней оформлять бумаги. Все прошло на удивление быстро и безболезненно - бабулю прописали в родительский бедлам, а меня - в ее однушку.

-- Ну вот, - сказала баба Катя, когда мы пришли домой, - теперь ты можешь всем говорить, что у тебя есть квартира!
-- Кому это? - спросила я, почуяв недоброе.
-- Ну... кому... - бабуля посмотрела на меня с выражением человека, совершенно готового бежать к колодцу, чтобы сломать об него зубы. - Мужчинам!
-- Вот оно что! - взвилась я. - Ты все это затеяла, чтобы меня замуж взяли?!
-- Ну... так квартира же пропадет! Теперь она на тебе, я могу умереть спокойно. А если ты замуж выйдешь, я к маме вашей перееду, вот. Она меня не выгонит. Мать-то родную!
-- А-а-а! - взвыла я. - Ты хоть понимаешь, чего ты мне желаешь? Ты представляешь, каково мне было бы жить с человеком, который на мне женился бы из-за квартиры?!
-- Ну, почему же из-за квартиры-то! - обиделась баба Катя. - Мало ли, может, и для тебя какой найдется. Просто... бывает же, что у человека проблемы.

Так я стала хозяйкой балашихинской однушки, в которой я и сейчас прописана. Хотя замуж я так и не вышла, и теперь, думая об этой квартире, во-первых, всегда вспоминаю бабулю, а во-вторых, чувствую себя немного прохиндейкой.